- Шестью шесть будет тридцать шесть. А шестью семь сорок два. - Эмрис со скучающим видом перечислял таблицу умножения, болтая ногой под столом, и совершенно не слушая своего преподавателя. За окном сияло солнце, и хоть он и не любил такую ясную погоду, всё же оказаться там, на улице, было гораздо интереснее, чем сейчас сидеть на занятии по математике. Он даже громко зевнул не прикрывая рот при этом. - А чё то там дальше сами знаете что будет!
- Молодой человек, - старая волшебница с пучком забранных волос на голове вдруг ударила указкой по столу, привлекая к себе внимание своего ученика. Ещё бы немного и она задела пальцы мальчика, которые монотонно отстукивали при этом по столешнице. - Не знаю, что больше всего меня возмущает в Вашем поведении - не желание учиться или столь неподобающий жест, который Вы только что мне продемонстрировали? Это как минимум не культурно, и Вам не подобает... что? Что Вы делаете?
- ...это как минимум не культуууурно... - Эмрис передразнивал своего учителя кривя при этом рожицы. Женщина, явно старой закалки, возмущённо округлила глаза и поправила свои круглые, смешные очки, над которыми мальчик уже успел поиздеваться, как только её увидел. Он терпеть не мог математику, ненавидел всех учителей, что приходили к нему с утра и вели себя так, словно они главные в этом доме, ненавидел сегодняшний день, потому, что впереди его ждал ещё урок по музыке. Зачем? Зачем ему всё это? Разве в Хогвартсе надо будет играть на фортепиано или уметь говорить по-французски? Для чего отец, раз за разом нанимает всё новых преподавателей, чтобы они учили его дурацким, никчёмным занятиям? Он хотел уже колдовать, уметь варить зелья и превращать домовиков в свиней. А не страдать этой фигнёй.
- Я всё расскажу Вашему отцу. Вы совсем не умеете себя вести..
- Отстань, старая грымза! - Эмрис со злости раскидал все листы бумаги, что лежали на его столе, да кинул чернильницу в лицо нового преподавателя (как он надеялся, после всего случившегося она уйдёт, и одной головной болью станет меньше). Выбежав в коридор, он громко засмеялся, в то время как женщина вопила от злости и грозила наказать мальчика, как только он попадётся ей на глаза. Правда он её уж не слышал, когда по пути наверх Эмрис наткнулся на домовика, перевернул поднос с чаем, который предназначался его матери.
- Смотри куда идёшь, уродец тупоголовый.
Домовик прикрыл голову руками ожидая от молодого хозяина побои, но как ни странно, мальчик не стал заострять на этом внимание, и побежал дальше. Он хотел первым нажаловаться на нового учителя, и зная, что мать замолвит за него словечко перед отцом, даже не постучавшись влетел в её комнату.
- Маааам... Она сама виновата, ударить меня хоте... - Эмрис замер. То, что открылось одновременно напугало и ошарашило мальчика. Его мать, леди Мальсибер, едва прикрывая свою наготу прятала за шторой учителя музыки. Того самого, что приходил три раза в неделю, и занимался с ним по два часа на фортепиано, а после, попивая чай в комнате его матери, они вели разговоры относительно успехов Эмриса. Иногда, впрочем, они мило беседовали и в саду, и громко смеялись, раздражая этим самогомальчика, ведь с ним или его отцом, мать не была такой милой и весёлой.
- Эмрис, дорогой...почему ты не постучался? - её голос дрожал, руки тряслись, а в глазах были заметны слёзы. - Твоя мама сейчас спустится вниз, так что подожди меня там. - внезапные стальные нотки в голосе с лёгким акцентом, что был свойственен румынке, были более привычны для него. Мальчик не говоря ни слова развернулся, и как только оказался на пороге комнате, вдруг услышал. - Сынок. - Илинка вдруг подбежала к нему и обняла. Её округлившийся живот, в котором жил ещё один наследник Мальсиберов, буквально упёрся в него, отчего ему стало не приятно. Новость о рождении младшего брата или сестры, которую сообщили ему пять месяцев назад, не радовал Эмриса по одной простой причине - он не хотел делить наследство. - Пообещай мне, что папа не узнает. Прошу тебя... - она начала целовать руки сына и прижимать его к себе сильнее. - Давай это останется нашим маленьким секретом?
И Эмрис выполнил своё обещание. Он никому не рассказал о том, что его мать, полуголая, проводила время с учителем музыки. Но правда всплыла. Каким образом он не знал, но отчётливо слышал как наверху, его родители ругаются и кричат друг на друга, обвиняя и угрожая. Разбитые дорогие вазы, сорванные шторы с карнизов... Илинка после случившегося заперлась в своей комнате и не пускала никого.
Эмрис чувствовал впервые в жизни себя виноватым, хотя не придавал единственную женщину, которую по-настоящему любил.

- Посмотри! Он копия ты! - леди Мальсибер, спустя месяц добровольного заточения в собственной комнате, наконец покинула свой приют и вышла в гостиную. Илинка указала на портрет, где на них смотрел мужчина лет сорока, с тёмными волосами и светлыми глазами, в старомодном костюме и такой же шляпе - Или твой отец. - представитель рода Мальсиберов с портрета вдруг снял эту самую шляпу и поклонился.
- А второй ребёнок? - Гарланд кивнул в сторону живота своей жены.
- А этот... - она вздохнула со слезами на глазах, - этот будет только моим!

Тусклый свет от лампы едва освещал комнату, где Эмрис находился уже больше часа. Заходить в отцовский кабинет ему строго на строго запрещалось, как и посещать сегодняшний ужин. Но мальчик плевать хотел на запреты, и как только Гарланд уходил из дома, пробирался сюда и читал запретные книги, в том числе и по тёмной магии. Потом всё аккуратно ложил на место словно ничего и не трогал, а самое интересное записывал в собственный блокнот, который запечатывал фамильным кольцом. Его, он кстати, давным давно украл... хотя нет. Забрал себе. Так будет правильно. Магический предмет передавался из поколения в поколение и слушался только представителей рода у которых находился в данный момент, и когда-нибудь всё равно перешло бы ему. Просто это "когда-то" он ускорил.
- Опять Вы тут господин... - послышался писклявый голос старого домовика, который у них находился уже чуть ли не с рождения его деда. Эльф был наполовину слеп, наполовину глух, и Эмрис не понимал, почему отец до сих пор его не выгонит. От него было больше проблем, чем пользы, но гонять его было весёлым занятием, чем часто и занимался мальчик.
- Пошёл отсюда... - он запустил в него книгой, но наглый эльф вовремя увернулся и предмет сшиб корзину для дров возле камина, отчего возник страшный шум. - Ах ты...
Если Гарланд сейчас зайдёт сюда и увидит сына, не сносить ему головы. И всё из-за старого скряги-домовика, которого пора отправить на помойку. Мальчик вскочил и со всех ног побежал куда подальше, но внезапно, на пол пути встал как вкопанный. В гостиной играла музыка. Прекрасная, та самая, что часто играла его мать, когда сама обучала сына музыке. Неужели она... она наконец вышла из комнаты и простила его? Не веря своим ушам, Эмрис направился на звук, и скрипнув дверью, заглянул в гостиную, не смотря на запреты отца не выходить к гостям. Тот, как и предполагалось, окинул его таким суровым взглядом, что мурашки забегали по спине и вспотели ладони. Да и пришёл он, как оказалось зря. За роялем сидела не Илинка Мальсибер, а другая. Девушка с тёмными волосами и идеально прямой спиной, красивая и изысканная, настолько прекрасна, что на миг он забыл как дышать. Беллатрикс Лестрейндж. Гостья сегодняшнего вечера.
- Позвольте представить, наследник рода Мальсибер, - словно обухом по голове его вернул в реальность голос отца. Недовольный, как и предполагалось. Эмрис виновато опустил глаза в пол и хотел было уже уйти, но девушка позвала его составить ей компанию в игре на четыре руки.
- Я...я... - отказаться он уже не мог. Осторожно, под пристальным взглядом гостей, присев на краешек кушетки, Эмрис вдруг осознал, что все ноты, все произведения, что он знал  вылетели у него из головы. Он положил руки на клавиатуру и тут же их убрал. - Простите леди Лестрейндж. Я не могу. - виновато произнёс мальчик. - Так мы играли только с мамой...
- Леди Мальсибер нездоровится. Ожидание ребёнка тяжкий труд. - вставил холодным тоном Гарланд и сухо улыбнулся. Эмрис повернулся и зло глянул на отца. Она болела в последнее время только из-за того, что часто ссорилась с ним, и тот не боялся применять силу, если Илинка позволяла себе грубо высказываться в сторону мужа, которого никогда не любила. Выгодный брак по расчёту, ничего больше. - Простите моего сына. Время позднее и ему пора спать. - и едва Эмрис всем поклонился тихо добавил ему на ухо, - С тобой я поговорю позже.

Как только чета Лестрейнджей покинула дом, Эмрис налетел на отца с кулаками. Он бил его что есть мочи, но Гарланду всё было ни по чём, тот лишь схватил мальчишку за руку и как щенка потащил в свой кабинет. Зайдя туда, он кинул его на пол, отчего Эмрис сильно ударился плечом, но встал.
- Лежать! - рявкнул Гарланд, и все факелы, что находились в кабинете озарили комнату. Стало слишком светло и непривычно, отчего на мгновение мальчик закрыл глаза. - Как смеешь ТЫ меня позорить?
- Ей плохо только из-за тебя!
- Ей плохо из-за того, что она шлюха!
Взревев от злости, Эмрис снова накинулся на него с кулаками, но был словно моська против слона. Все его удары лишь рассмешили Гарланда, и тот, когда ему это надоело, снова откинул его как тряпичную куклу. Домовики, что успели немного прибрать дрова из каина, разбежались по углам, прячась кто куда. Все боялись попадаться под разгоряченную руку старшего Мальсибера. Все, кроме Эмриса. Тот снова встал, вытирая рукавом кровь со лба.
- Я, как посмотрю, ты снова наведывался в мой кабинет. - он огляделся вокруг и привычным жестом достал свою палочку, - Сколько раз мне тебе говорить, чтобы ты не смел сюда заходить?! Улли, - он палочкой указал на домовика, чьи уши больше всего тряслись, - закрой шторы.
Эмрис вдруг остолбенел и громко сглотнул. Он знал к чему всё это ведёт.
- Когда у меня появится волшебная палочка...
- Закрой рот! - рявкнул он так громко, что уши у бедного эльфа задрожали ещё сильнее, и тот чуть не свалился со страха. Но шторы закрыл. - Не дорос ещё до неё. - Тон поменялся на более мягкий, но от этого было не менее страшно. Эмрис готов был бежать что есть силы, но Гарланд бы не позволил. За такой проступок он всё равно проучит сына, это неизбежно.
- Ты опозорил меня сегодня перед Лестрейнджами, ослушался моего приказа не появляться перед гостями, снова находился в моём кабинете. Почему с тобой так сложно? - Мальсибер-старший направил палочку на плечо, за которое держался его сын, и которое у него болело от недавнего падения. - Ты ведь знаешь что следует за непослушание?
Эмрис вобрал в себя побольше воздуха и закрыл глаза, ожидая непереносимой боли. Впрочем, обычно Гарланд ограничивался небольшим количеством времени и отступал прежде, чем мальчик терял сознание. Калечить своего наследника не входило в его планы.
- Ненавижу тебя...
- Круцио.
Невыносимая боль сковала всё его тело, отчего он позорно упал на пол. Эмрис не видел как отец усмехнулся над этим, и постарался лишь не кричать так сильно. Слёзы потекли по щекам, дышать стало почти невыносимо, а плечо, куда было направлено заклинание горело так, словно ему раз за разом ставили клеймо на открытую рану. Кости неприятно затрещали, и когда уже сердце готово было словно выпрыгнуть из груди, боль стихла.
Эмрису на этот раз понадобилось несколько секунд, чтобы нащупать под собой пол и приподняться на колени. Отец сегодня, кажется, его жалеет.
- Не хочешь попросить у меня прощения?
- Нет!
- Тогда не смей вставать. - и снова направил палочку.
Но юный наследник  Мальсиберов всё равно попытался схватиться за что-нибудь и приподняться. Он вытер предательские слёзы со щеки и вдруг затуманенным взглядом заметил в дверях женскую фигуру. Знакомую. Он её уже где-то видел. Сказать отцу, что за ними наблюдают он не мог, так как очередная порция круцио за неповиновение окатило его с новой силой, и Эмрис снова упал на пол, понимая, что ещё чуть-чуть и он потеряет сознание.

Отредактировано Emrys Mulciber (2018-05-17 23:48:46)

5 сентября 1970 года

- Просыпайтесь молодой господин, - домовик, что вчера наблюдал всю сцену наказания Эмриса, на удивление сегодня был добр к нему. Обычно они друг друга ненавидели, не нужно иметь какие-то сверхспособности, чтобы это понимать. Но именно сейчас, сегодня, домашний эльф вёл себя на удивление спокойно, вежливо и ласково по отношению к нему. - Солнце уже высоко. А Вам надо подготовиться к занятиям. Я завтрак сюда принёс, чтобы не тратить зря время.
Перед Эмрисом возник поднос, на котором ещё дымилась яичница с беконом, горячий домашний хлеб и стакан с яблочным соком. Точно что-то с ним случилось... Наверное отец приказал вести себя хорошо, не иначе! Но дерзить и грубить мальчик в ответ не стал. Он откинул одеяло и тут же поёжился от холодного воздуха, что присутствовал в его спальне. На улице не смотря на то, что было ещё по-летнему тепло и сухо, в поместье почти всё время сохранялась одна температура - прохладно и сыро. Эмрис потёр глаза и пододвинул к себе летающий в воздухе поднос, небрежно и совсем не аристократично откусив огромный кусок от белого хлеба. Есть хотелось невообразимо сильно, и он даже на время забыл о том, что плечо, которое вчера пострадало в знак наказания от отца, ныло так, словно его били мешками с песком.
Эльф носился по спальне - раздвигал шторы, собирал брошенную вчера небрежно одежду на пол, убирал в коробку игрушечных солдатиков, которыми до сих пор иногда играл Эмрис, и даже успел прибрать все пузырьки и склянки, что остались стоять на журнальном столике. После того, как Гарланд наконец отпустил сына после своей поучительной пытки, первым делом он приказал домовикам вылечить его. Те старательно исполняли приказ старшего хозяина, и как умели подлатали Эмриса, заставив его пить какие-то отвары и зелья. Правда боль прошла не до конца, но где-то в глубине души мальчик был им благодарен и за это.
- Он уже ушёл? Ничего не сказал о том, когда явится вечером? - с набитым ртом спросил Мальсибер запивая всё соком. Была бы тут мать, давно дала бы подзатыльник за такое невежество - говорить с открытым ртом это верх неприличия! - но её, как и отца, сейчас не присутствовало рядом с ним, поэтому мальчик мог себе позволить хоть дуть воздух через трубочку, что находилась в стакане с соком и делать пузыри. Чем он собственно и занялся только что.
- Да, господин - домовик с неодобрением посмотрел на занятие Эмриса, но даже не решился сделать замечание, хотя им Гарланд позволял время от времени делать замечания в воспитании сына, если только те совсем выходили за рамки. Как сейчас. - Внизу Вас ожидает учитель.
- Не хочууууу... - простонал он, и откинулся назад, на мягкие подушки накрывшись пуховым одеялом. Тут же на пол полетели остатки яичницы и хлеба, которые мальчик отпихнул ногой за ненадобностью, о деревянный паркет разбился стакан и разлетелся вдребезги на мелкие осколки. Эльф тяжело вздохнул - снова убирать.- Учиться всё равно необходимо... - осторожно начал домовик, словно боясь произнести лишнего ненужного слова.
- Ой, да заткнись ты! Знаю я! - Эмрис вынырнул из тёплого плена одеял и нехотя начал одеваться. Плечо отдавало болью, поэтому он тихо пискнул, когда потянул руку назад, чтобы попасть в рукав рубашки.
- Давайте я помогу... - кинулся на помощь эльф, но тут же встретил преграду в виде озлобленно взгляда мальчика.
- Даже не смей! - рявкнул он. - Мне не нужна ничья помощь!
Эльф проводил его грустным взглядом, и если бы Эмрис задержался в спальне хотя бы на мгновение, то увидел как старый домовик, видевший не только рождение мальчика, но и многих членов его семьи, смахивает слезу. Да, привязанности между ними не существовало и никакой речи о любви вообще быть не могло, но не смотря на хамское и порой безумное отношение Мальсиберов к ним, домашние эльфы воспринимали их членами своей семьи. А то, что порой отец творил со своим сыном было для них сродни ударам ножом по сердцу - больно и обидно. 

***
Вчера он видел женскую фигуру в дверях кабинета. Точно видел. Это не было галлюцинацией от боли или каким-то побочным заклинанием от отца. Там точно стояла женщина. Но не его мать. Та даже не спускалась в последнее время к семейным обедам, всё сидела и сидела в своей комнате, запертая словно птица в клетке. Сама же себя наказала... Её никто там насильно не держит!
Эмрис крутил в руках старую карту, всю истёртую временем. Сколько ей было никто уже точно не помнил - лет пятьдесят или больше, какая разница? По ней учился ещё его отец, и возможно дед, кто знает. А теперь и ему приходилось запоминать где находится Венгрия, Италия или Португалия. Одно он знал точно, столица Румынии - Будапешт. Там, недалеко от старого города жил его дед по материнской линии, и откуда он сам вернулась недавно, проводя почти всё лето в старом замке, где привидений наверное было больше, чем в самом Хогвартсе.
- Собирайся. - в гостиную вошёл Гарланд закуривая сигару. - Поедешь с леди Лестрейндж в Париж. Отправляетесь в понедельник.
Что? Куда? Зачем с ней?
Эмрис вспомнил вчерашний вечер - красивая девушка с длинными тёмными волосами, идеальная осанка, изысканный вид. Ей он отказал в игре на фортепиано, внезапно вспомнив мать. Так почему Гарланд отправляет его неизвестно куда с человеком, которого его сын видел не больше пяти минут в своей жизни? К тому же женщиной... Если бы отец хотел отдать его на воспитание кому-то, то точно не доверил кому-то слабого пола, как он сам говорил. Белларису Лестрейндж мальчик видел пару раз, и то мельком. Вчера их официально представили, но на этом их дальнейшее знакомство закончилось. Не было никаких предрасположенностей для их дальнейшего общения. Да и зачем? Тем более, наверняка она сочла его грубым невоспитанным мальчишкой, что посмел мало того ослушаться отца, так и ей отказать в игре.
Мальчик нахмурился. Не нравилось ему всё это, да и радости от поездки он не испытывал.
Леди Беллатрикс. Девушка с осиной талией и волосами цвета вороньего крыла. Она очень хороша собой...
Мальсибер вдруг подпрыгнул от неожиданного предположения - а не её ли он вчера видел в дверном проёме? Воспоминания были слишком расплывчаты, да и тогда он уже почти потерял сознание прежде, чем лучше разглядеть фигуру. Но она точно была женской, и если принадлежала не его матери, то?.. И теперь она берёт меня с собой в Париж... Зачем? Чего она добивается?
- А ты не спросил у неё зачем вдруг я ей понадобился?
- Эмрис, - отец глубоко затянулся сигарой, что торчало у него в зубах, - Не задавай вопросов и лучше иди собираться. Может наконец свой французский подтянешь.

7 сентября 1970 года

Они мало говорили - в основном о погоде, да о незначительных вещах, таких как успехи в домашней учёбе или игре на фортепиано.
Леди Беллатрикс поинтересовалась здоровьем его матери и предположила, что, наверное, Эмрис рад, что скоро у него родится брат или сестра. Мальчик, конечно, ответил утвердительно, но на самом деле совершенно не хотел этого события. Хотя, если родится сестра, то может это не так уж и плохо - девочка покидают родительский дом и становятся частью семьи мужа. Мальсибер был слишком жадным для того, чтобы с кем-то делить отцовское наследство в будущем. Да и от деда из Румынии ему перепадёт хороший кусок.
После того, как они более менее обустроились в квартире, почти сразу пошли прогуляться по городу. Зашли в кофейню, съели по знаменитому французскому круассану. Затем прошлись по магической части города, где Беллатрикс прикупила себе пару изысканных перчаток и веер. А вечером, расположившись в столовой продолжили бессмысленные разговоры. Она посетовала на то, что Эмрис слишком плохо говорит по-французски и обещала подтянуть его знания, но зачем всё это она делала он до сих пор не понял.
Мальсибер постоянно засматривался на неё пытаясь понять, кто же тогда видел его унижения в отцовском кабинете, но до конца не был уверен, что это могла быть леди Лестрейндж.

8 сентября 1970 года

С утра, как и обещала Белла (мысленно он осмелился называть её так, и постоянно боялся, что волшебница сможет прочесть его мысли) они занимались французским языком. У Эмриса было ужасное произношение, но ему настолько это всё не нравилось, что он даже не старался. Совсем. Поняв это, девушка закрыла книгу и отложила в сторону.
- Что поделать. Я ужасный ученик. - Эмрис сделал вид, что ему стыдно и даже склонил голову, словно извиняясь за себя - Но мне интересно совсем другое...
Он хотел рассказать, что давно читает книги по тёмной магии, которые спрятаны в кабинете его отца, и что даже пытался правильно держать палочку, но вовремя осёкся. Не смотря на то, что между ними сохранялся вполне предполагаемый холод в общении, Мальсибер уже не так боялся вести себя как-то не правильно или говорить то, что требует этикет. За завтраком он нечаянно выругался на домовика, но не увидев в глазах Беллы какого-то неодобрения, и даже улыбнулся ей потом. Теперь вот урок с французским сорвал, просто показав, что ему совсем не хочется сидеть за бесполезными книжками. Ещё немного и он позволит говорить то, что думает.
- Вау! - Эмрис вдруг соскочил с кресла обтянутого дорогим бархатом и кинулся в сторону камина, где лежали самые настоящие метательные кинжалы. Он аккуратно повернул один из них и его глаза округлились от восторга. Он всегда мечтал научиться кидать такие, но естественно ему это было запрещено в силу возраста или того, что отец всегда считал его каким-то ущербным. - Это Ваши? - он провёл пальцем по рукоятке, где было выгравирована английская буква "б". - Вы умеете ими пользоваться? - Мальсибер настолько воодушевился ими, что не смотря на правила приличия не брать чужое без спроса, всё же взял один из них. Маленький, изящный, словно сделан специально для женской руки. Возможно для самой Беллатрикс, и таких тут лежало три. Все идеально красивые, сверкающие, и такие лёгкие, почти не весомые. Идеальное оружие. - Они для Вас сделаны, я прав? - Эмрис повернулся к девушке и протянул нож ей. - Покажите мне, пожалуйста.

Отредактировано Emrys Mulciber (2018-06-02 17:02:18)

8 сентября 1970 года

— Нет, кинжалы не мои, - Белла произносит это с таким тоном, что Эмрису становится не по себе. Просчитался он со своим внезапно смелым поведением. Девушка, наверняка, уже в который раз посчитает его невоспитанным и невежливым человеком, ребёнком, кто не умеет сдерживать свои эмоции и чувства, что так присуще аристократам. Тем, кем обычно считал его отец. Воспоминание о нём, даже самое краткое, до сих пор отдавало болью в плече. Он хотел было извиниться, попросить удалиться в свою комнату и строго-настрого, мысленно, запретил себе даже хоть как-то вести себя неподобающим образом. Он, в конце концов в гостях, и не должен ударить лицом в грязь, пятная честь семьи Мальсиберов своим наглым поведением.
Кинжалы, что в руках у леди Лестрейндж блестят на солнце, отливают драгоценными камнями и так и манят Эмриса вновь взяться за них. Внезапно, они начинают так быстро двигаться в руке, будто вот-вот взлетят и воткнуться в грудь своего обидчика, посмевшего замарать их своими грязными руками. Не смотря на то, что это должно было напугать кого угодно, почему-то на мальчика произвело такое впечатление, что он вновь потянулся к ним, но тут же одёрнул себя. Нельзя. Нельзя брать чужое, нельзя вести себя в гостях так, словно тебе тут что-то позволено, нельзя хамить и нельзя вообще ничего. Бесит! Эмрис низко склонил голову, словно извиняясь, но из подлобья продолжал наблюдать за движениями Беллы, за тем, как она ловко управляется с таким опасны оружием. Хотя ей это можно. Она взрослая, замужняя женщина, окончившая Хогвартс и родившаяся в одной из самых благородных магических семей Англии. Ему, даже не смотря на свой пол, до неё ещё очень далеко. Только если Мальсиберы до сих пор не сыскали должного уважения среди чистокровных волшебников, почему он тут? Зачем? Что он мог сделать такого, что леди Белатрикс, бывшая Блэк, взяла его с собой, угощала французскими булочками и даже преподавала ему язык? Что за внезапное рвение побыть в компании десятилетнего мальчика, даже ещё не поступившего в Хогвартс?
Эмрис кидает на неё бесстрашный взгляд, словно не боится ничего. Хотя, боялся ли он когда-нибудь по-настоящему? Разве что в детстве, когда мать то и дело ругалась с отцом, и тот не стеснялся показывать ей где её место. Но и тогда он боялся не за себя - за мать, которую он до сих пор горячо любит, не смотря на её отношению к единственному сыну. Пока ещё единственному, тут же вспомнил Эмрис про большой живот Илинки, что таил в себе тайну.
Кинжал тут же врезается в стену, говоря о том, что следующий дерзкий взгляд будет караться смертью, если Мальсибер-младший ещё хоть раз посмеет так посмотреть в сторону знатной дамы. Убьёт ли она его? Это не тот вопрос над которым надо задумываться. Другое дело, станет ли переживать хоть кто-то из его семьи, если вдруг с мальчиком произойдёт несчастье? А вдруг, прибывание его в незнакомом доме, с малоизвестным ему человеком, это хорошо спланированное действие Гарланда? Хотел ли он действительно смерти сына, или его показательные наказания в виде непростительного заклинания боли, и правда всего-лишь метод воспитания?
— Откуда интерес к холодному оружию?
Неловкая ситуация сама по себе проходит. Эмрис слишком много думает не по делу.
- Потому, что это под запретом у нас дома. А разве то, что нельзя, не бывает слаще? - Честно отвечает он и... вдруг замирает. Кинжал, что до этого находился в начале у леди Беллатрикс, потом оказался в стене, и был продемонстрирован ею как очень страшное оружие, зачарованное и смертоносное, оказывается у него в руке. Металл холодит кожу, адреналин подскакивает выше потолка, а сердце бешено стучит. Но не от страха или боли, как обычно с отцом - а от ощущения свободы, позволения и, главное, одобрения. Разве мог он когда-нибудь рассчитывать на то, что его станут обучать владению холодным оружием? Нет. - Волшебники должны обходиться только волшебными палочками. Остальное делает их похожими на магглов. Так говорит мой отец. Я же считаю, что в войне все средства одинаковы полезны. - кажется, он произнёс это вслух. Но Эмриса это уже не волнует. Ему позволили, разрешили. Кинжал летит в сторону того же портрета, но падает вниз, так и не достигнув своей цели. Рукоять ударила вместо острия - сразу видно человека, кто ни разу не метал ножи. - Простите.
Мальсибер идёт за кинжалом и останавливается на пол пути. Смотрит на Беллатрикс и глазами спрашивает разрешение повторить этот трюк. Но сможет ли в этот раз хотя бы правильно кинуть, он не знает. Мальчик смотрит на неё не просто так пристально, что-то непонятное зарождается в его мыслях, то, к чему он никак не мог придти. И это буквально разрывало его на части.

7 сентября 1970 года

Эмрис сам сложил свои вещи в чемодан, без помощи домовиков. Гарланд запретил им помогать, считая, что с такими элементарными вещами, как собраться в дорогу, его сын справится самостоятельно. Накиданные рубашки, носки и книги, явно не помещались, и как только мальчик попытался всё это закрыть, что-то хрустнуло в чемодане. Ещё и плечо продолжало безжалостно ныть.
Он снова задумался. Если вчера, при его "воспитании" в дверях стояла не мать, то кто это мог быть? Его прабабка внезапно вылезла из своей картины и решила понаблюдать за таким представлением? Или действительно разыгравшееся воображение?
Так или иначе, но Эмрис чётко помнил очертания женской фигуры. И последняя женщина, кого он видел в доме, была... леди Лестрейндж.

8 сентября 1970 года

- Это ведь были Вы... - внезапно выдаёт Мальсибер и гордо вскидывает голову. - Тогда, после званного ужина. После того, как Вы играли на фортепиано и потом обсуждали политику у нас в гостиной. В дверях я видел женщину... - мальчик кидается к кинжалу, берёт его в обе руки и уверенно направляет в сторону леди Беллатрикс, словно так он сможет защититься. - Что Вы задумали? Зачем взяли сюда? Вы сговорились с моим отцом изжить меня? - Эмрис смотрит на кинжалы. А что, очень удобно - несчастный случай при попытке выучиться кидать ножи. По неопытности может произойти что угодно.

Отредактировано Emrys Mulciber (2018-06-07 00:46:27)

8 сентября 1970 года

Руки трясутся, сердце громко бьётся о грудную клетку, а ноги становятся ватными, ещё немного и они перестанут его держать. Казалось бы, после стольких круцио в своей ещё далеко не взрослой жизни, Эмрис должен был привыкнуть к страху. Он должен знать как его побороть, как не показать врагу, что ещё немного и тот одержит победу, но нет... С отцом срабатывало порой, а вот с леди Беллатрикс нет. Он её и не боится вовсе если копнуть чувства Эмриса чуть глубже, а вот вся ситуация, что разворачивается в данный момент в этой зале его страшит. Одно не верное слово и он будет трупом. Кто он такой против силы и мощи такого мага как леди Лестрейндж? Никто, ноль, ничтожество. Мелкая букашка. Она, если бы хотела, давно проткнула его голову этим самым кинжалом, что он старательно направляет в её сторону. Глупец. Если бы тут был отец, то за такое опрометчивое решение, как угрожать кому-то кто вдвое страше, опытнее и сильнее его, давно ударил бы. Нет. За такое он наказал бы гораздо жёстче и больнее.
Может он и добивается, чтобы я перестал бояться? Потерял чувство страха перед врагом?
Но ответить ему никто сейчас не мог. А Белла продолжала внимательно смотреть на него, впрочем не предпринимая никаких попыток убить мальчишку.
- Не стоит держать кинжал в обоих руках. Лучше в рабочей,
Эмрис реагирует моментально перекидывая кинжал в правую руку. Другую, впрочем, он не убирает, а держит на готове. Вдруг придётся защищаться?
Нож лежит удобно, правильнее, как замечает Мальсибер, и он с удивлением смотрет на Беллу. Она преподала ему урок?
Девушка не спешит нападать, а может и не собиралась вовсе, и это немного успокаивает Эмриса. Если бы его хотели убить, то сделали уже давно - молниеносно и не заметно. Но вместо этого Белла неторопливо отпивает воду и ведёт себя так, словно он сейчас в классе, а она его очередной преподаватель. Только этому занятию ему гораздо интереснее учиться.
- Расслабься, ноги поставь на ширине плеч. Они должны быть чуть согнутыми. А ты будто пружинься на них...
Эмрис как маленькая обезьянка в точности повторяет всё то, что говорит ему леди Лестрейндж. Он расставляет ноги так, как она ему говорит, и чувствует, что уже готов кинуть нож снова, и он уверен - теперь кинжал попадёт в цель.
- Да, вот так.
Похвала это лучшая награда, вдруг всплывает у него в голове голос матери, когда она ещё присутствовала сама на его занятиях, и после каждого его успеха, говорила что-то очень одобрительное. Как ему этого не хватало. Но отец запретил так поступать, оправдывая это тем, что от лишнего комплимента он перестанет сосредотачиваться и будет уязвим.
Но Белла его похвалила. Как мать... за успех. Эмрис улыбается и тут же теряет контроль. В его сторону летит острый как бритва нож, и мальчик не успевает увернуться. Хотя как можно вообще что-то предпринять за доли секунды?! Конец. Только лезвие останавливается в паре сантиметрах от его лица - мальчик может поклясться, что он видит себя в его отражении. Его сердце пропускает удар, другой. Внезапно кинжал превращается в веер, почти такой же, что видел Эмрис у леди Беллатрикс на недавнем приёме в их доме. Очень умно, мало кто задумается о том, что обычный женский предмет для красоты может оказаться грозным оружием. Она удивляла его всё больше и больше, и даже восхищала. Эта девушка была не типичной кисейной барышней, что так часто наблюдал Эмрис. В ней он почувствовал бунтарство, не принятие тех рамок, в которых должны жить все чистокровные леди, чтобы не смели быть хоть на каплю значимее мужчин. Эмрис пытался стать таким же - делать так, так хочется, а не то, что положено. Но пока у него это плохо получалось. По крайней мере дома уж точно.
- Никогда не медли, Эмрис, - мальчик впитывал каждое слово, повторял про себя, вникал в смысл сказанного. Он по-настоящему учился.
- Не буду. - шёпотом повторял он, соглашаясь с каждым её словом.
- Никогда не грози оружием. - Мальсибер медленно опустил кинжал, что ещё держал в правой руке. Правда она при этом уже не дрожала. - Но сейчас поступай так, как тебе комфортно. Как ты будешь чувствовать в безопасности рядом со мной, коли ощущаешь угрозу. - Мальчик сощурил глаза, гордо вскинул голову. Сделал всё, чтобы показать, что он и не боялся до этого. И если Белла и заметила его испуганный вид перед тем как растворить кинжал в вохдухе, то теперь от него не осталось и следа.
-  Ты действительно ощущаешь опасность? От меня? - он призадумался. - Прислушайся к себе, Эмрис — внутри всегда есть ответ. Я несу угрозу? Не торопись...

20 сентября 1970 года

- Почему ты мне до сих пор не рассказал как тебе поездка? - Гарланд закуривает сигару стараясь не смотреть на сына, хотя любопытство распирает его.
- Всё было хорошо, - коротко отвечает он, снова не вдаваясь в подробности.
- Эмрис! - отец впервые злится на него из-за того, что не получает должного уважения и почитания. Обычно сын всегда говорит ему как провёл день или про свои поездки к деду в Румынию, а по прибытии домой из Парижа он ни разу не обмолвился, как провёл эти пару недель в компании леди Беллатрикс. Старшему Мальсиберу кажется странным поведение сына, но выпытывать подробности он не стремится. Пока нет. Придёт время и Эмрис всё сам расскажет, а может и нет. Гарланд откладывает сигару в сторону и оборачивается в сторону сына, но того уже рядом нет.
***
Мальчик не горит желанием сегодня больше видеть отца. Вообще никого. Он запирается в своей спальне, садится на кровать подогнув под себя ноги и достаёт из под подушки кинжал. Один из тех, что подарила ему Белла на днях как память о поездке в Париж. И ещё для другого...
Эмрис выдыхает, сжимает кинжал в правой руке и прицелившись точно кидает в цель. Гулкий звук раздаётся словно похвала в его сторону, а нож лезвием торчит из стены. Прямо в том месте, где чернилами обведён круг.

1 ноября 1970 года

Очередной приём в доме Мальсиберов был изыскан, впрочем как всегда. Гарланд любил показать, что он тоже богат, не хуже арабского шейха, и то, что их фамилии нет в "священных 28 семьях" ещё не показатель. Здесь собрались все сливки чистокровного магического мира - Сэлвины, Розье, Блэки, Малфои. И конечено же Лестрейнджи. В этот раз Эмрису разрешили показаться на приёме, и он не упустил этот шанс. Но использовал это с другой целью - он искал леди Беллатрикс. В руке он держал свёрток, который хотел передать ей, и в правильности своего решения он не сомневался.
Фамильная реликвия - перстень, что магическим образом мог запечатывать письмо так, что никто, даже самый сильный волшебник не мог его открыть. Он переходил из поколения в поколение, с каждым разом приобретая всё большую силу. Любой хотел бы заполучить его себе.
Эмрис заметил девушку с гордо поднятой головой и идеальной осанкой. Ту, какую он запомнил ещё с того вечера, как она попросила сыграть с ним в четыре руки на фортепиано в их доме. Только теперь он относился к ней иначе - она сделала для него то, что не мог отец, и не хотела мать. За каких-то пару месяцев леди Беллатрикс стала для него ближе, чем его родители.
Мальчик подошёл к девушке сзади и легко окоснувшись её за руку, вложил в ладонь маленький сверток. Он не хотел акценттровать на этом внимание и быстро скрылся, увидев вдали своего друга Эвана. Лишь потом, когда леди Беллатрикс развернёт платок, она обнаружит магический перстень Мальсиберов с ярким рубином посередине. На платке слегка корявым мальчешеским почерком будет выведено "Ты мне не угроза".

Отредактировано Emrys Mulciber (2018-06-16 14:43:53)