Эван отправил в расход очередную кружку сливочного пива, довольно резко ставя её обратно на барную стойку. Совершенно не галантно, без должных манер, но, честно сказать, сейчас это мало его заботило. Если честно, сейчас наступило одно из самых счастливых мгновений его жизни, даже если он сам сейчас об этом не догадывается. На плечи Эвана бесцеремонно легли руки Уилкиса, который громко что-то доказывал какому-то гриффиндорцу, а неподалёку и вовсе кутил весь их львиный факультет. Весь бар от этого мгновенно заполнился их тупым юмором и каким-то левым самопальным колдовством, искрами, блёстками, маленькими фейерверками, будто ручными, а Эван был этому рад. К Уилкису подлетел тот самый гриффиндорец, который буквально минуту назад что-то доказывал этому остолопу по поводу прошедших экзаменов, и уже налетел на него с крепкими объятиями, будто они были самыми давними друзьями. Между ними оказался зажат и сам Эван, невольно принявший участие в порыве любви между Гриффиндором и Слизерином. Уилкис не стал предпринимать никаких привычных для него действий, и просто сжал своими грубыми ручищами этого бедолагу. А Розье, сам того до конца не осознавая, накрыл их обоих руками, поддерживая объятия.
Ученики, сдававшие сегодня экзамен, начали поспешно прибывать в паб "Три Метлы", накидываясь на сливочное пиво, будто в последний раз. И это было абсолютно нормально, ведь именно сегодня их мучения окончательно закончились! Почти с самого начала учебного года они находились под постоянным давлением, учёбой, практикой, снова учёбой, докладами, угрозами, что они не сдадут экзамены, а сейчас... Сейчас можно окончательно расслабиться. Этот вечер был настолько тёплым и уютным, что приходившие в паб ученики пятого курса, очумело хватались за сливочное пиво, частые объятия, кричали и поздравляли друг друга со сдачей. И всем было совершенно наплевать, со Слизерина ты или с Гриффиндора, Рейвенкло или Хаффлпафф, общее дело сплотило, а наслаждение после сдачи и вовсе накрыло коллективной эйфорией, пока с потолка сыпались наколдованные блёстки и золотые конфетти.
Эмрис, Артур, и Эван заказали по две новые порции сливочного пива, так как подобраться к барной стойке потом было практически невозможно, а если сейчас ещё подтянутся опоздавшие... Можно считать, что до конца вечера, придётся довольствоваться жаждой. Розье еле прошёл к небольшому столику, на который можно было поставить свои кружки, и постарался никого не задеть. Душно, жарко, люди все такие красивые, такие счастливые, атмосфера говорила всё сама за себя, можно было наконец отбросить все предрассудки, и оторваться на полную катушку.
Прошло ещё минут тридцать, а может и больше, настоящего веселья, прежде чем Эван понял, что сильно запыхался. Он вместе с друзьями ушёл в настоящую нирвану, под громкую музыку популярной волшебной группы, изредка перебивая сухость во рту сливочным пивом. Люминесса так же присутствовала здесь, не смотря на то, что была младше курсом, но веселиться вместе с братом ей никто не мог запретить. Уилкис отпустил пару глупых шуточек про то, что сестрёнка Эвана с каждым годом всё хорошеет и хорошеет, затем его активно поддержал Эмрис, а затем Эван раздал им обоим дружеские подзатыльники.
Музыку сменили на более спокойную, намекая на то, что можно либо немного передохнуть от буйных танцев, либо пригласить кого-то симпатичного на медленный танец. Артур мгновенно опустошил свою кружку и направился прямиком к невероятно утончённой Эвелин Селвин, что было, само собой, неожиданным поворотом, заставившим слизеринскую компанию громко присвистнуть ему вслед. Далее Уилкис сделал тоже самое, что и Эйвери со своим пивом, пригладил мокрые как из душа волосы, и отправился на танцпол, схватив... Того самого гриффиндорца, с которым спорил вначале, закружив его в весьма нелепом и крайне смешном вальсе. Эмрис отлучился сразу после того, как закончил дикий смех, оставляя Эвана одного. Розье пил пиво мелкими глотками, хоть он уже дошёл до той кондиции, когда больше не пьянеешь. Он искал в толпе золото волос Греты Кечлав, в настоящую секунду не желая даже думать ни о какой другой девушке. Слизеринец наткнулся глазами на компанию девчонок из Хаффлпаффа и увидел среди них подругу Греты. Отставив стакан, он целеустремлённо направился в их сторону, мгновенно вызывая мелкую панику по этой компашке. Как только девчонки начали смущённо рассасываться по стенке, он обнаружил в самом центре этого круга Кечлав. Великолепно красивая, она была в блестящем развивающемся платье, а в небрежно заплетённых кудрявых волосах путались блёстки. Казалось, она сияла золотом вся целиком.
-Не сегодня, - Эван, не глядя на какого-то парня, пытавшегося подойти к компании наравне с ним, едва оттолкнул в сторону, давая понять, что в этот вечер ему стоит поискать себе другую девушку. Да, у Греты всегда было много поклонников, но, к счастью, большинство были крайне смущёнными.
-Вы позволите? - Не смотря на своё не самое лучшее состояние, запыханный и наверняка растрёпанный вид, Эван вспомнил, как должен обращаться к даме настоящий джентльмен. Он слегка наклонил корпус и протянул ей руку, ожидая пока она согласиться на танец с ним. И пусть все, кто находился в этот момент рядом с ними, будто остолбенели от такого зрелища, Эвана сейчас это не волновало. К тому же, есть огромная вероятность, что завтра об этом не вспомнит никто.
Он сопроводил блондинку в толпу танцующих, и положил руки на её талию, начиная медленно шататься под музыку, как и все остальные парочки здесь. Всего в одно мгновение на них устремилась ни одна пара округлившихся глаз: завидующих парней и ошарашенных девчонок.
-Будем надеяться, что твои поклонники не сильно расстроились твоему отсутствию, - Розье наклонился к уху девушки, чтобы можно было не перекрикивать музыку, -Признаться честно, найти тебя было совсем непросто.
С самого начала вечера Эван искал девушку глазами, но не мог найти. Пришла ли она позже или просто всегда была окружена вниманием... Но он её не видел.
-Может, ты захочешь после танца выпить со мной? - Он случайно поймал её глаза своими, опустился до улыбки. Она была сегодня настолько привлекательна, что можно было подумать, будто кто-то специально опоил его любовным зельем, от которого он постепенно теряет рядом с ней всякий здравый смысл.